Воинское снаряжение и оружие монгольского воина XIII—XIV вв.
В. Ф. Немеров
Рассмотрение вопроса о вооружении монгольского воина до недавнего времени в основном базировалось на данных письменных источников и реже — на находках отдельных предметов «татаро-монгольского облика», преимущественно наконечников стрел, с покоренных монголами территорий. Введение в научный оборот новых археологических материалов из Восточного Забайкалья (с территории, непосредственно связанной с формированием как монгольского народа, так и его государства), привлечение этнографических параллелей, а также материалов раскопок предшествующих лет, и прежде всего древних монгольских городов-ставок, позволяют не только уточнить, но в ряде случаев и существенно дополнить имеющиеся представления о вооружении основной массы воинов орды. Характер этих находок в совокупности с сообщениями средневековых хроник позволяет сделать вывод, что основой воинских соединений татаро-монголов являлись тяжеловооруженная и легкая конницы.
Тяжеловооруженный конный воин. Практически у всех народов Центральной Азии, как предшествовавших на исторической арене монголам, так и у их современников, латная конница составляла ведущий род войск [1, с. 118—130; 2, с. 139; 3, с. 103]. Между тем на основании отсутствия среди археологических материалов татаро-монгольского защитного доспеха сложилось мнение, что воин эпохи Чингис-хана и его преемников — это прежде всего легкий конный лучник. Однако хорошо сохранившийся доспех вообще крайне редкая находка; кроме того, защитное вооружение не всегда изготовлялось только из металла, по и из такого материала, как кожа, например у современников монголов - киданей [4, с. 90]. Следует также добавить, что монголы никогда не бросали на поле битвы металлических доспехов, как и вообще оружия (за что полагалась смертная казнь), а собирали их и распределяли между воинами [5, с. 122], а в случае смерти сородича старались передать его по наследству [4, с. 93], лишь в исключительных случаях предавая земле вместе с умершим. Фрагменты же защитного вооружения татаро-монголов из таких редких погребений известны. В Восточном Забайкалье они, например, найдены в могильнике Дворцы, где представлены панцирными железными пластинками двух форм: прямоугольной с округлыми краями и круглой. Первая форма пластин изготовлялась из узких (1,5 см) и тонких (1—2 мм) полос металла длиною 8,5 см, в которых на равном расстоянии друг от друга пробивались три пары круглых отверстий (рис. 1, 3—12, 75—20). Такие пластинки, как и изделия второй формы в виде выпуклых дисков диаметром 5 см (рис. 1, 1, 2, 13, 14), по сообщениям средневековых авторов, монголы крепили либо «ламинарно», т. е. связывая между собой при помощи ремешков или топких шнурков [6, с. 28], либо нашивая их на панцирную основу, т. е. «ламеллярным» способом (7, с. 144). Готовый же монгольский твердый панцырь («хуяг»), согласно исследованиям, мог иметь два варианта покроя. Во-первых, «корсет-кирасу» на лямках, с разрезами сбоку, реже — спереди или па спине, с прямоугольными наплечниками до локтя и набедренниками до середины голени или доколен, а во-вторых, кафтан с разрезами от горла до подола спереди и от крестца до подола сзади, с прямоугольными реже — листовидными оплечьями до локтя и ниже [4, рис 2, а б]
Дополнительной деталью татаро-монгольского панциря могли служить деревянные накладные щитки основным функциональным назначением которых было прикрытие незащищенных панцирем частей тела воина ног — от голеностопа до колена рук — от кисти до локтя, а также мест, требующих усиленной защиты — груди и плеч И хотя время не сохранило для нас таких щитков широкое распространение этих изделий у соседних народов, например в Южной Сибири [1, с 128], заставляет предполагать возможность их заимствования, по крайней мере такой их разновидности, как нагрудные щитки зерцала, которые известны у монголов как один из атрибутов твердого панциря [4, с 94]
Еще одним компонентом защитного вооружения тяжелого конного воина у татаро-монголов был шлем («дуулга») Как и все централъно-азиатские образцы, он был, видимо, склепан из нескольких металлических пластин (у чжурчженей, например, тулья шлема состояла из семи пластин) [8, с. 172—184, рис. 4, 1], у енисейских кыргызов — из восьми [1, с. 129], соединенных с навершием заклепками. Шлем имел сфероконическую форму высотой 18—22 см, рант и невысокое навершие, увенчанное небольшим острым шпилем или трубочкой для плюмажа. Специфически монгольскими признаками были горизонтальные или вертикальные фигурные козырьки и крестообразные забрала. Шею воина прикрывала широкая полоса прикрепленных к оголовью железных пластин или твердых, нашитых «ламинарным» или «ламеллярным» способом бармиц, которые часто прикрывали и большую часть лица, выступая в роли своеобразного забрала [4, рис. 2].
Непременной принадлежностью татаро-монгольского воина в походе был также суконный плащ («цув»). По покрою он напоминал обычный халат, по не имел подкладки. Сзади от талии почти до низа у него шел разрез, а передняя пола сверху доходила только до талии. Цув был удобен для воина тем, что, не слезая с лошади, он мог, подвернув полы плаща, хорошо укрыться от дождя и ветра. Плащ обычно носили с четырехугольным капюшоном, который из-за того, что он был сшит отдельно от плаща, надевали так, чтобы его нижняя часть закрывала воротник [9, с. 33].
Воин был обут в сапоги («гутал»), конструкция которых была приспособлена для езды в жестком седле при быстрой скачке, стоя в упоре на стремени, т. е. для определенной, выработанной веками посадки. Их шили из юфтовой кожи, плиса, сукна или замши, а состояли они из прямого голенища с жесткими, наглухо пришитыми к нему союзками, толстой подошвы с войлочной прокладкой и жесткого, загнутого вверх носка [9, с. 46]. В зимнее время на них надевали меховые унты («бон-тог»).
В комплект снаряжения татаро-монгольских панцирных всадников входили сложносоставной лук («номо»), хранившийся в походном состоянии в чехле-налучье («хаадак»), стрелы («тумэр булсуу») с плоскими, реже трехлопастными и четырехгранными наконечниками, берестяной колчан («хэгэныг»), в котором помимо стрел хранился и напильник для их натачивания («хурэ»), щит («халха»), однолезвийная сабля («хэлмэ»), иногда заменяемая мечом («мэсэ») или палашом, железная булава («гулда»), боевой топор («алма хунэ»), а также копье («жада»). Все воины, в том числе легковооруженные, имели также нож («хутуг»), который хранился за голенищем сапога или в ножнах («гэрд»), шило («шубгэ»), кресало («хэтэ»), волосяную веревку («зээли»), путы для лошади трех типов («тушаа»—для передних ног, «уроолэ»— для передней и задней ног и «шудэр» — для передней и обеих задних ног), скребницу («зулгуур»), палатку («майхам») или верхнюю часть юрты («ово-хой»), одну на несколько человек, иголку («зуун»), нитки («утас») и кнут («ташуур»).
Оружием дистанционного боя тяжеловооруженной татаро-монгольской конницы являлись лук и стрелы. Анализ археологического материала из восточно-забайкальских могильников XII—XIV вв. подтверждает мнение исследователей о широком распространении в рассматриваемый период среди населения Центральной Азии и соседних территорий сложносоставного лука с одной фронтальной веслообразной роговой накладкой и деревянными надставками на концах кибити [1, с. 75; 10, с. 87; 11, с. 162]. Судя по находке из могильника Зугмара-1 на р. Хилок, где накладка сохранила свое местоположение на кибити, длина лука со спущенной тетивой не превышала 120 см. Лук имел М-образную форму, а накладка по внутренней поверхности была покрыта продольными желобчатыми нарезками для лучшего крепления ее на деревянной основе Длина накладки 18,0 при нитриле концов 2,5—2,7 см (рис. 2, 1, 2). Аналогичные накладки были найдены также в двух погребениях могильника Малая Кулинда на р. Онон. луки этого типа, по Центрально-азиатской традиции, имели тетиву («номоной оохор») из тонких крученых кожаных ремней бычьей шкуры или плетеных овечьих кишок.
В литературе луки, идентичные описанному выше, вполне оправданно получили наименование «монгольских», так как время их появления и распространения среди кочевников Евразии совпало с выходом на политическую арену татаро-монголов. Как наиболее удобные в применении и в то же время обладающие определенным эффектом упругости, монгольские луки быстро снискали большую популярность в кочевом мире и начиная с XIII в. почти полностью вытеснили все существовавшие до них типы сложносоставных луков. Только в лесостепных районах Восточного Забайкалья, несмотря на появление там луков «монгольского типа», а также у чжурчженей Приамурья все еще бытовали луки так называемого «тунгусского типа» [12, с. 136]. Эти луки «длиной в одну ручную сажень склеивали рыбьим клеем из двух хорошо просушенных в течение 2-х лет и обычно естественно изогнутых пластин ели и березы или лиственницы и кедра. В середину лука вклеивали квадратный или овальный березовый клин, снаружи обклеивали луки берестой, а концы с надставкой из березы частично обматывали сухожилиями. В некоторых случаях обматывали сухожилиями только концы лука у надставки и обклеивали лук полосками черемухового дерева и берестой или делали надставные концы с зарубками для насаживания тетивы из дерева черемухи. Тетиву изготовляли из волокон конопли, из полосок кожи, а иногда обматывали ее еще тонким слоем бересты. Луки имели слегка двояковыгнутую форму» [13, с. 62, 63].
Применение «тунгусского лука» наряду со сложносоставным луком «монгольского типа» при оснащении тяжеловооруженного татаро-монгольского воина, на наш взгляд, вполне возможно. Это может быть доказано хотя бы тем, что в состав воинских соединений Чингис-хана и его преемников помимо различных монголоязычных и тюркоязычных племен входила и часть тунгусов из числа чжурчженей, а также тех племен, которые средневековая китайская историография причисляла к татаро-монголам под этнонимом «дикие да-да» [14, с. 45—48]. Эти тунгусы-да-да, как показали новейшие археологические исследования их могильников в Восточном Забайкалье, как по хозяйственному укладу, так и в духовной жизни в силу длительного контакта со степью были весьма близки татаро-монголам и с началом их завоеваний наверняка были втянуты в орбиту их бесчисленных походов. Что же касается чжурчженей, то уже в 1213 г. их насчитывалось в монгольской армии 46 бригад [15, с. 97], при этом, надо думать, со своим оружием.
Как луки «монгольского типа», так и луки «тунгусской» конструкции татаро-монгольские воины носили в особом кожаном или матерчатом чехле-налучье, прикрепив к поясу с помощью сыромятных ремешков.
Неотъемлемой частью лука являются стрелы. Хотя среди археологических материалов XII—XIV вв. из Восточного Забайкалья в равной степени представлены как железные, так и костяные наконечники стрел, нам думается, последние вряд ли входили в набор колчана тяжеловооруженного воина, а являлись привилегией легкого лучника. Поэтому рассмотрение стрел мы начнем с железных наконечников, подразделив их по форме насада на отделы, по форме сечения пера на группы, по форме пера с учетом форм лезвия, плечиков и шейки — на типы.
Группа I. Плоские наконечники стрел.
Тип. 1. Срезни в виде расширяющейся лопаточки с выпуклым лезвием. Длина наконечников — 13,5, длина пера — 7,5, ширина пера — 2,5 см (рис. 2, 3, 4, 8).
Тип 2. Срезни в виде расширяющейся лопаточки с подтреугольпым лезвием. Размеры: общая длина —10,5, длина пера — 6,4, ширина пера — 1,8 см (рис. 2, 5, 6\ рис. 3, С).
Тип 3. Секторовидные срезни с выпуклым лезвием. Размеры: общая длина —8,5, длина пера —3,2, ширина пера —3,5 см (рис. 2, 7; рис. 3,7).
Тип 4. Пламявидные срезни. Общая длина таких наконечников — 12,5, длина пера —4,5, ширина пера —3,0 см (рис. 3, 1—3, 5, 8; рис. 4, 11, 12).
Тип 5. Кунжутолистные срезни с широкими вогнутыми крыльями и высоким овальным острием. Общая длина наконечников —13,0, длина пера — 7,0, ширина пера — 3,0, ширина пера в крыльях — 5,5 см (рис. 3, 4).
Тип 6. Двурогие срезни в виде расширяющейся лопаточки (рис. 3, 9). Размеры: общая длина —8,0, длина пера —4—5, ширина—1,7 см.
Тип 7. Ланцетовидные с удлиненной шейкой (рис. 4, 1). Длина наконечников итого типа — 10,5, длина пера — 6,5, ширина пера — 1,8, длина шейки — 2,5 см.
Тип 8. Ланцетовидные с короткой шейкой (рис. 4, 2, 6). Размеры: общая длина —8,5, длина пера — 6,7, ширина пера—1,5, длина шейки — 0,5 см.
Тип 9. Листовидные (рис. '1, 3). Длина наконечников — 8,8, длина пера — 6,7, ширина пера — 1,7 см.
Тип 10. Пятиугольные (рис. 4, 4, 5). Общая длина —10,3, длина пера — 5,8, ширина пера — 3,5 см.
Плоские наконечники стрел являлись самой распространенной формой наконечников из находящихся на вооружении татаро-мопгольского воина, что свидетельствовало о сокращении дистанции боя и увеличении частот Стрельбы [1, с. 149] Функционально все перечисленные типы плоских наконечников стрел предназначались для поражения незащищенною противника, что было обусловлено общим характером удара: плоский наконечник с горизонтальным лезвием наносил широкую рану, а острые грани усиливали порез. Существует предположение, что чаще всего такие стрелы употреблялись для борьбы с кавалерией [16, с. 195]. Действительно, лошади, которые только у тяжеловооруженных всадников были прикрыты броней, служили хорошей мишенью для лучников, а широкие рапы от срезней быстро выводили их из строя. «Надо знать, что, если можно обойтись иначе, они (т. е. татаро-монголы.—В. Н.) неохотно вступают в бой, но ранят и убивают лошадей и людей стрелами, а когда люди и лошади ослаблены стрелами, тогда они вступают с ними в бой» [6, с. 31]. Однако частые находки плоских наконечников стрел в культурных слоях городов-ставок Монголии [15, рис. 108] и Восточною Забайкалья [17, с. 46], а также городов Восточной Европы, падение которых было связано с осадой и последующим штурмом их укреплений татаро-монголами [18, рис. 143, 13, 16, 18, 21], свидетельствуют о широком применении таких наконечников и для борьбы с пешими воинами.
Группа II. Четырехгранные наконечники стрел.
Тип. 1. Листовидные с удлиненной шейкой (рис. — 5,8, ширина пера — 1,7, длина шейки — 2,0 см.4, 7). Общая длина наконечника — 9,8 см.
Группа III Трехлопастные наконечники стрел
Тип 1 Листовидные с узкими дугообразными лопастями (рис 4, 9, 10) Общая длина наконечников — 8,0, длина пера — 4,5, ширина лопастей — 0,5—0,7 см
Тип 2 Кунжутолистные с приостренным жальцем Крылья пера — широкие и имеют вогнутые плечики (рис 4, 8) Длина наконечников — 12,6, длина пера — 6,5, ширина пера — 4 0 ширина лопастей — 2,0 см
Отличительной чертой трехлопастных наконечников стрел являются их высокие баллистические качества Такие наконечники были наиболее-устойчивыми в полете и наносили при попадании «болезненные рваные раны» Их основное назначение — поражение не защищенного доспехами противника, о чем свидетельствуют большая величина лопастей и остро угольное оформление лезвия [1, с 99] Как и наконечники первых двух групп, они относятся к отделу черешковых и имеют четырехгранный приострённый насад
Для многих наконечников стрел преобладающей группы — плоских и для 2 го типа — трехлопастных характерно наличие на насаде стрел полых костяных шариков свистунок с двумя полярно расположенными овальными резными отверстиями Они имеют бочонковидную или биконическую форму и размеры от 2 8 до 7 о см причем величина свистунка находилась в прямой зависимости от размеров наконечников Основное назначение этих изделий — создание шумового устрашающего эффекта хотя не исключена и такая их роль, как закрепление наконечника в древке стрелы или управление ею в полете. Мнение же, что «свистящие стрелы» у монголов являлись предметом роскоши, принадлежностью высшей знати [19, с. 109], в настоящее время нельзя считать правильным. Раскопки погребений XII—XIV вв. свидетельствуют об обратном: стрелы со свистунками нашли широкое распространение прежде всего среди рядовых кочевников. И хотя средневековая историография скупа на упоминания о применении татаро-монголами «поющих стрел», надо думать, что на самом деле оно не было таким редким. Их могли использовать и для крепления горящей пакли или в качестве емкости горючего материала при поджоге осаждаемых крепостей, затыкая или обматывая в последнем случае отверстия ветошью или тканью.
Для изготовления древка («модон эшэ»), которое обеспечивало направление полета стрелы, монголы, как и большинство центрально-азиатских народов II тыс. н. э., использовали росший по берегам рек и озер кустарник, преимущественно иву [14, с. 78], хотя источники упоминают также можжевельник [5, с. 95] и березу [20, с. 317]. Судя по фрагментам древок, найденным в погребениях монголов в Восточном Забайкалье (погр. 2 у с. Кункур и погр. 6 могильника Малая Кулинда в долине р. Онон), они представляли собой точеные, округлые в сечении цилиндрические деревянные стержни, чуть сужающиеся при подходе к ушку, диаметром 0,8 см. О длине древок из-за их плохой сохранности можно лишь догадываться, но, учитывая описание монгольских стрел в письменных источниках, надо думать, она не превышала 70—80 см («два фута, одну ладонь и два пальца» [6, с. 51]).
Способ крепления черешковых железных наконечников стрел в древках был, вероятно, следующим: их или вбивали в древко без его предварительного расщепления, обматывая затем крепкими нитями, или же, расщепив, стягивали трещину плотно уложенной нитью и берестой, предварительно покрыв ее клейким составом. Такой способ крепления наконечников прослежен нами в погр. 13 могильника Малая Кулинда. Известен он также и в памятниках, предшествовавших монгольским [21, с. 8].
Важным элементом стрелы являлось оперение («удэ хомон»), которое придавало ей устойчивость в полете и способствовало меткости прицельной стрельбы [22, с. 50]. У монголов XII—XIV вв., согласно письменным источникам, для оперения стрел применяли перья орла [5, с. 269]. Возможпо, как и другие народы Центральной и Северной Азии, монголы использовали также перья коршуна и гуся [23, с. 214, 220], тетерева и дятла [13, с. 63; 24, с. 97]. Интересно, что стрела с перьями, взятыми из передних перьев правого крыла птицы, вертелась на лету направо и причиняла рану соответственно своему полету, а с левого крыла — в обратную [25, с. 79].
Особо хочется остановиться на употреблении монголами яда («хо-рон») для обработки железных наконечников стрел. Источники достаточно четко указывают, что наступательное оружие татар «напоено ядом» [7, с. 152]. Закономерно возникает вопрос: что могли использовать воины орды в качестве быстродействующего отравляющего вещества? Центрально-североазиатское военное искусство знало два вида таких ядов. Первый был известен еще мохэ [26, с. 145] и, видимо, имел растительное происхождение. «Обыкновенно в седьмой и восьмой луне составляют яды и намазывают стрелы. Пораненный немедленно умирает. Когда варят яды, то одно испарение ядового состава может умертвить человека» [27, с. 71]. Второй же вид яда («могайн хорон») получали от изобилующих в степях гадюк. Змей ловили весной, когда яд у них наиболее опасен, высушивали его, чтобы перед сражением развести с водой и полученным составом намазать наконечники. От стрелы с таким наконечником уже не требовалось прицельного попадания — достаточно было небольшой царапины, чтобы надолго, если не навсегда, вывести противника из строя.
Так как лук и стрелы являлись важным элементом вооружения татаро-монгольского воина, такой же необходимой принадлежностью его снаряжения был и колчан. Пока известен только один тип монгольских колчанов — открытый. Он имеет деревянный, обтянутый берестой каркас и овальной формы горизонтально срезанные горловину и днище с постепенным расширением стенок от приемника к днищу. Сами днища, видимо, изготавливались из какого-то органического материала, возможно, кожи или войлока, так как в погребениях они не сохранились. Береста для колчанов снималась со ствола продольным разрезом, стороны ее заводились одна на другую и сшивались прочными нитями. Стрелы в таких колчанах хранились наконечниками вниз, при этом их число на один колчан было не более 30. Колчаны крепились к поясу с помощью железных крючков — щитковых (рис. 5, 1, 2), с кольцами (рис. 5,4,5) и проволочных (рис 5, 3). Судя по преобладающему по отношению к умершему положению колчанов в могилах, их носили у пояса на левом боку.
Еще одной принадлежностью конного татаро-монгольского воина, связанной с оружием дистанционного боя, был напильник, который они «всегда носят при колчане для изощрения стрел» [6, с. 51] Он изготавливался из железной, довольно массивной пластины, которой в процессе ковки придавали форму сегмента. Напильник имел клиновидный четырехгранный насад для рукояти и характерный выступ-носик на конце изделия (рис. 5, 6).
До сих пор плохо изучено такое защитное вооружение татаро-монголов, как щит, предназначенный для предохранения головы и корпуса
воина от поражения. Ни сами щиты, ни какие-либо их детали в монгольских памятниках не обнаружены. Поэтому о наличии щитов у татаро-монголов судить можно лишь на основании письменных хроник и изображений монгольских воинов. Согласно этим источникам, щит был круглым, небольшим (около 80 см), плетенным из прутьев или склеенным из деревянных плах, с деревянной поперечиной. Наружная поверхность щита покрывалась твердой кожей, на которую у тяжеловооруженных воинов наклепывались металлические диски и сегменты, а внутренняя укреплялась войлоком. По краю щита пропускалась окантовка. Все щиты имели круглые металлические навершия-умбоны [4, рис. 2, б, 3, а].
Следующий вид вооружения тяжелого татаро-монгольского конного воина представлен оружием ближнего боя. Оно включает предметы полифункционального назначения, соединяющие в себе функцию нанесения колющих и рубящих ударов (сабли, мечи, палаши), и оружие монофункционального назначения, сохраняющее в своей форме специализированную функцию нанесения рубящих (топор) и колющих (копье) ударов [1, с. 27].
Все известные нам остатки сабель найдены в Кара-Коруме. Это слабоизогнутые стальные полосы с коротким острием и узким концом, длиной около 1 м и шириной 3,0—3,5 см. Внешне они мало чем отличаются от обычных мечей, разве что только однолезвийным клинком, что, видимо, и послужило поводом средневековым авторам назвать их «несколько кривыми мечами» при характеристике вооружения монголов [6, 27]. Сабля была довольно мощным оружием в руках умелого всадника из-за ее сравнительной легкости, что «допускало более быстрые движения руки, нежели тяжелый меч, и, несмотря на разницу в весе, кривой клинок немногим уступает прямому в силе удара, если его изгиб рассчитан правильно и с соблюдением надлежащего распределения центров тяжести и удара» [1, с. 45].
Что же касается мечей, то они представлены изделиями двух типов. Первый имеет прямой двулезвийный клинок и округленный конец, сближающий его с европейскими мечами каролингского типа, второй—более массивную полосу и не круглый, а заостренный конец, чем приближается к мечам, бытовавшим в Европе в XIII—XIV вв. [16, рис. 109, 4].
Помимо мечей и сабель в комплект вооружения латной конницы монголов входили также прямые однолезвийные клинки-палаши, ширина которых достигала 3 см [16, с. 205], круглой формы железные булавы с втульчатым насадом, упомянутые в источниках как «палицы из хорошего железа» [6, с. 40], топоры с клиновидным насадом [6, с. 27, 32, 40; 16, рис. 110], а также копья; последние были, как правило, втульчатыми и различались по форме пера: у одних оно было ромбовидное, длиной 12,0 см, у других — пиковидное, длиной 18,0см [16, с. 205]. По сведениям письменных источников, древки копий иногда раскрашивались красной киноварью («улан зос»), что, видимо, должно было сказаться на поражающих свойствах оружия и символизировать успех в бою [5, с. 125].
Особое внимание уделялось защите боевого коня. Согласно письменным источникам, она изготовлялась следующим образом: «...берут ремни от быка или другого животного шириною в руку, заливают их смолою вместе по три или по четыре и связывают ремешками или веревочками; на верхнем ремне они помещают веревочки на конце, а на нижнем — в середине, и так поступают до конца; отсюда, когда нижние ремни наклоняются, верхние вставляют, и таким образом удваиваются или утраиваются на теле. Прикрытие лошади они делят на пять частей; с одной стороны лошади одну, а с другой другую, которые простираются от хвоста до головы и связываются у седла, а сзади седла на спине и также па шее; также на крестец они кладут другую сторону, там, где соединяются связи двух сторон; в этом куске они делают отверстие, через которое выставляют хвост, и на грудь также кладут одну сторону. Все части простираются до колен или до связей голеней; а перед лбом они кладут железную полосу, которая с_ обеих сторон шеи связывается с вышеназванными сторонами» [6, с. 50].
Таким образом, татаро-монгольский конский доспех состоял из пяти "частей: нагрудника, двух боковин, наспинно-нагрудной части и двухчастного нашейника — и был твердым — «ламинарным» или «ламеллярным». Однако наряду с ним, судя по иранским и японским миниатюрам [28; 29, с. 71], применялся и мягкий доспех в виде попоны, обшитой металлическими бляхами. По этим же источникам, видно, что трехстворчатое конское боевое оголовье хотя и применялось, но обязательным не было [4, рис. 2].
Несколько слов следует сказать и о седле («эмээл»). Как и монгольские седла недавнего прошлого, оно имело деревянный остов и дугообразные луки, украшенные резьбой, раскраской и металлическими бляшками. Обе луки окантовывались полосками железа, а полки седла скреплялись железными пластинками, при этом высота передней луки была немного выше задней. Ленник покрывался войлоком, а затем обтягивался кожей. Под седло клали войлочный потник, который прикрывался украшенным тисненым орнаментом и металлическими бляшками кожаным чепраком. Цвет чепрака, как и изготовленного из того же материала тебенека (трапециевидной формы лопасти с закругленными на нижней, широкой части углами), был темно-коричневый, причем тебенек украшался тисненным клетчатым узором и декоративным орнаментом [30, с. 116, 117, рис. 7; 31, с. 45].
В предметы конского снаряжения («морнной ээбсэг») входили также удила, стремена, подпружные пряжки, седельные кольца, предметы украшения сбруи.
Удила («хазаарай аман») по способу крепления к ним ремней повода и оголовья относились к типу двусоставных с кольчатыми псалиями. Они изготавливались из двух четырехгранных железных стержней с одинаковыми размерами звеньев и несомкнутыми кольцами, в которые продевались железные кольчатые псалии одинакового диаметра. Обычный размер половинок вместе с псалием равнялся 10—12 см при диаметре колец 4—6 см (рис. 6, 4).
В отличие от удил стремена («дуроо») были более разнообразны по типам. Нами выделено три типа стремян. Первый включает изделия арочной формы с невысоким прямоугольным выступом и прямоугольной же петлей для путлища. Подножки у них прямые или слегка выгнутые, укреплены тремя жгутами (рис. 6, 1), Высота стремян — 15,0 см при ширине в подножке 14,7 см. Второй тип — стремена подтреугольной формы, с прямой подножкой и прямоугольной петлей для путлища (рис. 6, 2), Высота этих изделий —14,0 см, ширина в подножке — 14,0 см. Наконец, третий этап - изделия арочной формы с невысоким прямоугольным выступом и дугообразной бородкой в основании дужки. Путлище в стременах этого типа продевалось в прямоугольной формы петлю, а подножка была слегка выгнута (рис. 6, 3). Стремена имели высоту 14,8 см, а ширину подножки —13,1 см. Кроме этого, видимо, надо отметить и деревянные стремена, которые, хотя и не обнаружены в археологических памятниках, этнографически прослеживались у некоторых групп монголов еще в XIX в. [9, с. 46].
Не менее разнообразны по форме, размерам и материалу изготовления подпружные пряжки («улам бэли»). В нашем распоряжении имеются костяные, бронзовые и железные изделия, при этом последние — самые многочисленные. Есть овальные (рис. 5, 8), круглые (рис. 5,9), прямоугольные (рис. 5, 7) железные пряжки, материалом для изготовления которых служила различного сечения проволока. Все железные пряжки имеют подвижный язычок, закрепленный на рамке.
Костяная пряжка (рис. 7, 70) имеет двояковогнутую форму и прямой обрез краев щитка и рамки. В пряжке прорезано два отверстия: прямоугольное с замком в верхней части и квадратное в середине для пропуска ремешка, ширина которого, судя по размеру прорези, не превышала 1,5 см. На щитке пряжки, у его нижнего края, высверлено два круглых отверстия, а боковые стороны украшены профилировкой из одинарного крупного зубчика. Изделие имеет длину 14,7 см при ширине щитка и рамки 5,8—6,0 см.
Наконец, бронзовые пряжки отливались в виде шестилепестковой круглой розетки с парой подчетырехугольных отверстий для пропуска ремня. Крепились они при помощи железных шпеньков, продеваемых в круглые сквозные отверстия (рис. 5, 10).
Обращаясь к седельным кольцам («бугэжэ»), прежде всего необходимо отметить, что все они железные, диаметром от 1,5 до 6,5 см, с продетым через кольцо стержневым пробоем. Концы пробоев вставлялись в отверстия на тонких седельных полках и загибались в разные стороны на внутренней поверхности доски (рис. 8, 1—3). Судя по расстоянию между углом изгиба пробоя и его головкой, толщина доски не превышала 2 см. В двух случаях вместо пробоев использовались медные пластинки, крепившиеся на полке седла железными гвоздями (рис. 8. 4).
Украшалась сбруя, судя по находкам в восточно-забайкальских могильниках XII—XIV вв., крупными медными бляхами, которые нашивались на нагрудные или шейные ремни (рис. 8, в, 7), а также мелкими, используемыми для убранства уздечки (рис. 8, 5, 8). Последние помимо меди изготавливались из кости. Кроме этого, для украшения сбруи применялись различного рода узлы («хударгин уялаа», «зангилаа», «хударгин сасаг») в сочетании с плетением из тонких ремней [32, с. 163, рис. 13, 14, 16].
Особенностью снаряжения татаро-монгольского конного воина было отсутствие шпор. Здесь же необходимо отметить и то, что вопреки сложившемуся у некоторой части исследователей мнению лошади у монголов подковывались, наглядный пример чему — находки широких подков без шипов («таха») в Кара-Коруме [16, с. 209].
Легковооруженный конный воин. В отличие от тяжеловооруженного всадника легкий конный лучник не имел такого богатого арсенала средств защиты (оружия). Он был одет в сшитую из шкуры кобарги, косули, соболя, лисьих или волчьих лап шапку («малгай») с острой или округлой тульей и расширенным кверху околышем, с которой свободно свисали пушистые звериные хвосты, мягкий панцирь («хатангу деель») в виде длинного кафтана с фигурными листовидными оплечьями, сшитый из слоеной кожи, войлока и прочной ткани и часто простеганный металлическими пластинками, или в стеганый халат с косым запахом и узкими длинными рукавами, кожаные рукавицы («архан»), стеганые штаны и сапогц [4, рис. 3, б, а; 9, с. 33, 46; 25, с. 96].
Вооружение легкой конницы татаро-монголов составляли лук, тех же типов, что и описанные выше, стрелы с железными и костяными наконечниками, а также сабля и волосяной аркан.
О назначении костяных наконечников стрел нет единого мнения. Одни исследователи рассматривают их как принадлежность только охотничьего снаряжения [33, с. 106, 109], другие же считают их универсальными, предназначенными как для добычи промыслового зверя, так и для применения в бою [22, с. 87—89]. Последняя точка зрения подтверждается я письменными источниками [5, с. 93]. Исходя аз этого, мы относим костяные наконечники стрел к предметам вооружения татаро-монголов.
Что же касается снаряжения боевого коня легковооруженного воина, то оно, видимо, было простым, без использования конского защитного доспеха.
Пеший воин («ябаган сэрэбшс»). Несмотря на отсутствие сведений о наличии у татаро-монголов пехоты и характеристики их как неспособных к пешему бою, «ибо у них короткие ноги и длинное туловище» [1, с. 153, 154], существование у них пехоты как вспомогательного рода войск, на наш взгляд, вполне допустимо. Она могла формироваться из числа «вассалов или побежденных народов» [15, с. 225] для охраны и обеспечения «метко и мощно бьющих устройств» — катапульт, стенобитных машин, саперных работ, а также для различных обозных нужд. Воин мог быть вооружен подобно легковооруженному всаднику, но иметь не круглый, а прямоугольный станковый щит, сплетённый из прутьев на деревянном каркасе [4, рис. 3, в]. В зимнее время к этому добавлялись лыжи («сапа»).
Таковы в основных чертах вооружение всадника и пехотинца, а также снаряжение боевого коня у тагаро-монголов, свидетельствующие о высоком уровне развития у них военного дела.
Литература
1. Худяков Ю. С. Вооружение енисейскях кыргъыов VI— XII вв. Новосибирск: Наука, 1980.
2. Овчинникова Б. Б. К вопросу о вооружения кочевников средневековой Тувы (по материалам могильника Аймырлыг).— В кн.: Военное дело древних племен Сибири и Центральной Азии. Новосибирск: Наука, 1981.
3. Ларичев В Е., Тюрюмина Д. В. Военное дело у киданей (по сведениям из «Ляоши»).— В кн.; Сибирь, Центральная и Восточная Азия в средние века. История и культура Востока Азии. Т. III. Новосибирск: Наука. 1975,
4. Горелик М. В. Средневековый монгольский доспех. — В кн.: Олон улсын монголуэрдэмтяй III их хурая. Т. I. Уланбаатар, 1979.
5. Лубсан Данзан. Алтая Тобти («Золотое сказание»). — В кн.: Памятники письменности Востока. М.: Наука, 1973.
6. Плано Карпини История монголов. — В кн.: Путешествие в восточные страны Плано Карпини и Рубрука. М.: Изд-во АН СССР, 1957.
7. Матузова В. И. Английские средневековые источники IX — XIII вв. Древнейшие источники но истории народов СССР. М.: Наука, 1979.
8. Медведев В Е. О шлеме средневекового амурского воина (тайник с остатками доспеха в Корсаковском могильнике), — В кн.: Военное дело древних племен Сибири и Центральной Азии. Новосибирск: Наука, 1981.
9. Викторова Л. Л. Монголы, Происхождение народа и истоки культуры. М,: Наука.).
10. Гаврилоа А. Л. Могильник Кудыргэ как источник по истории алтайских племен. М.— Л.: Наука, 1965.
11. Савинов Д. Г. Новые материалы по истории сложного лука н некоторые вопросы его эволюции! в Южной Сибири. — Я кн. Военное дело древних племен Сибири и Центральной Азии. Новосибирск: Наука, 1981.
12. Медведев В. Е. Культура амурских чжурчженей Конец X — XI в. (по материалам грунтовых могильников). Новосибирск: Наука, 1977.
13. Василевич Г, М. Эвенки (историко-этнографпческий очерк). Л.: Наука, 1969.
14. Мэн-да Бэй-лу (Полное описание монголо-татар). — В кн : Памятники Письменности Востока. Т. XXVI. М.: Наука, 197.4. 15.
15. Д'Оссон К Историяя моголов от Чингис-хана до Тамерлана. Т. I. Иркутск: 1937.
16. Киселев С. В, Мерперт И. Я. Железные л чугунные изделия Кара-Корума —В кн.: Древнемонгольскне города. М.: Изд-во АН СССР, 1965.
17. Киселев С. В Город на реке Хирихира. — В кн.. Древнемогольские города. М Наука, 1965.
18. Монгийт А. Л. Старая Рязань,- МИА, 1955,
Рис.1. Защитное вооружение татаро-монголов Пластины от лат (1—20 мог Дворцы III погр 1)
Рис. 2. Наступательное вооружение татаро-монголов. Накладки на лук (1, 2 — мог. М. Кудинда, гюгр. 4, 5), желе.чные наконечники стрел (3—6 — мог. М. Кулинда. погр 19; 7, 8 — мог. Ундугун, иогр. 2)
Рис. 3. Наступательное вооружение татаро монголов Железные наконечники стрел. 1 — мог. Дворцы-11, погр 2; 2 — мог. М. Кулинда, погр. 28, 3 — мог М. Кулинда, погр. 19; 4 — мог Ундугун, погр 1; 5, 8 — мог. Ундугун, погр. 18, 6 — мм. Дворцы-11, погр. 1; 7 — мог. Ундугун, погр. 5; 9 — мог. Будалан, погр. 3
Рис 4 Наступательное вооружение татаро монголов Железные наконечники стрел 1—3 Л —мог Дворцы II погр 2 4 — мог М Кулинда погр 2 5 — мог Дворцы II погр 4 6 — мог М Кулинда иогр 19 7 12 — мог Будалан погр 3 В — мог М Кулинда погр 18 9 10 — мог Упдугун погр 5
Рис 5 Воинское снаряжение татаро-монголов Крючки от колчанов (1 — мог Ундугун, погр. 4; 2 — мог. Зугмара, погр 5; 3 — мог Чиндант, погр 1, 4, 5 —мог. М Кулинда, погр. 2); напильник (в —мог. Дворцы-III, погр 1); подпружные пряжки (7 — мог Ундугун, погр 2, 8 — мог. Ундугун, погр 5, 9 — мог. Чиндант, погр 5, 10 — мог Дворцы, погр. 4)
Рис.6. Воинское снаряжение татаро-монголов. Удила и стремена. 1- мог. Ундугун, погр. 8; 2-мог. Дворцы – II, погр. 4; 3, 4- мог. Дворцы – III, погр.1.
Рис. 7. Воинское снаряжение и оружие татаро-монголов Седельные кольца — мог. Дворцы-II, погр. 3; 4 — мог. Чжндант, погр. 1); украшения сбруа О мог. Дворцы-II, погр. 3; 7 — мог. Дворцы-II, погр. 5; 8 — мог. Ундугун, погр. I конечники стрел (9 — мог. Ундугун, погр. 6; 10 — мог. Ундугун, погр. 1; 11 мог. Дворцы-II, погр. 2, 12—мог. Ундугун, погр. 5; 13 — мог. М. Кулинда, л 14, 15 — мог. Зугмара, погр. 6)